Кроме небесного коня Арфана в эпосе действуют и другие чудесные кони, принадлежащие нартовским героям. При этом среди них выделяется две основные породы (в некоторых версиях известно больше пород героических коней, от трёх до пяти, однако в основном речь идет именно об этих двух). Первая порода обычно назвается dur-dur (примерно «каменная», от dur, «камень»). Первый конь этой породы, потомками которого считаются все остальные земные кони, родился от уже упомянутого небесного коня Уастырджи.
Чудесные героические кони часто называются словом æfsūrğ, восходящим к иранскому *aspa-uγra- «мощный конь» (ср. сарматские антропоним Άσπουργος и этноним Άσπουργιανοί). Этим термином называются не только чудесные кони эпоса, но и кони Уастырджи, о которых говорится в ритуальных текстах, произносившихся при посвящении умершему коня (часть традиционного погребального обряда, заменившая древнее конское жертвоприношение). Следует заметить при этом, что в осетинском языке древнее иранское слово *aspa-, обозначающее коня, оказалось вытесненным субстратным bæх (ср. чечен, beqhi, инг. baqh, «жеребенок»), сохранившись, кроме слова æfsūrg, еще в названии кобылы jæfs. Наряду с земными конями — потомками небесного Арфана — в эпосе фигурируют и кони другой породы, называемой kokcwal. В отличие от предыдущих, имеющих небесное и огненное происхождение, эти кони считаются потомками жеребца бога моря. Особенностью этих «водных» коней было то, что они понимали человеческий язык и, кажется, отличались более спокойным нравом, чем неистовые огненные кони. Возможна связь между этими двумя породами коней и тремя нартовскими родами, воплощавшими различные социальные функции, тем более, что в одном из текстов нартовского эпоса прямо указано, что конь определённой породы был предназначен для определённого рода. Связь огненных коней дур-дур, происходящих от коня Уастырджи, с фамилией Ахсартагата и воинской функцией (в скифской легенде Геродота им соответствует Колаксай и Паралаты) наиболее очевидна. Что касается «водных» коней, то их, вероятно, следует связывать с фамилией «богатых», Бората, воплощавших производственную функцию. На это указывает их связь с нижним горизонтом Космоса, к которому принадлежит и вода (ср. образ брата Колаксая по имени Άρπόξαϊς, что означает «царь глубин, вод»)·
В некоторых текстах отмечается и различие по масти между двумя породами чудесных коней. «Солнечные» кони — светлые, обычно белые, «водные» — тёмные. Так, кони Урызмага и Сослана были белыми; Уастырджи изображается обычно на белом или красном коне. Следует заметить при этом, что в индоиранской цветовой символике белый цвет считался жреческим, а воинским — разные оттенки красного и огненного. Слияние этих двух функций при подчинении воинской функцией жреческой у скифов и в нартовском эпосе можно проследить и в ряде других случаев. Тёмный окрас «водных» коней также хорошо соответствует предположению об их связи с родом «богатых» Бората, воплощавшим производственную функцию. В индоиранской цветовой символике именно тёмный цвет (тёмно-синий, зелёный, серый или чёрный) закреплён за этой функцией. С этим же, очевидно, связана и серая с тёмным окраска отличавшегося особой производительной силой «осла Бората», который упоминается в ряде эпических текстов. С другой стороны «жреческий» род Алагата в нартовском эпосе сдвинут к периферии еще сильнее, чем Бората. Он упоминается в немногих вариантах эпических текстов, так что неясно, имелась ли специальная порода коней, связанная с этим родом. В одном из текстов эпоса кроме пород dur-dur и kokcwal упоминается также порода alyp, название которой переводится с тюркского как «герой». Возможно, здесь идёт речь о конях Алагата.
Кроме названных, в эпосе имеется и ещё один вид чудесных коней, видимо, не принадлежащих ни одной из упомянутых пород. Речь идёт о «коне, взращённом подземными духами» (dælimonty xast), которому обязан своим могуществом мальчик Тотрадз, и лишь нейтрализовав которого, Сослану удаётся его победить. Этот волшебный конь, дававший советы Тотрадзу, собственно, не является земным конём, а, как и сам Тотрадз, связан с мифологией смерти и подземного мира.
Эти предположения подтверждаются аналогиями, происходящими из персидской традиции, которой также известны белые солнечные кони, связанные, кроме того, с царями. У персов, как и у массагетов, существовал обычай приносить в жертву Солнцу коней; одновременно с этим кони ежемесячно приносились в жертву на гробнице Кира, основателя державы Ахеменидов. Вполне вероятно, что речь идёт о специально выращивавшихся нисейских белых конях, которые упоминаются в источниках как священные кони, связанные не только с Солнцем, но и с царём.
* А. И. Иванчик. (российский историк-антиковед и востоковед).
--------------------------------------------------------------------------------------
Авсург — полумистическая порода крылатых лошадей по народному представлению осетин. Происходит из бассейна реки древнего Яксарта или страны скифов. Считается, что они происходят от особого табуна бога-покровителя мужчин, путников и воинов Уастырджы, белых коней с рыбьими хвостами.
Б.А. Алборов связывает образ авсурга с осетинским обрядом посвящения коня умершему, находит текст, где умершему посвящается именно авсург. Из научной переписки он выясняет, что у абхазов и осетин были распространены поминальные скачки. Авсург, по выводу Б. А. Алборова, несёт почетного покойника в святое место «Нарт», как сказано в поминальной речи, потому, что у осетин принято хоронить своего родственника, где бы он не умер, в фамильном склепе.
Первоначальной исторической родиной данного сюжета Б. А. Алборов считает Китай: «В основу осетинских исторических сказок о легендарном коне авсурге легли сведения о действительно исторических событиях, а именно: о военных столкновениях между восточным китайским владетелем Ву-ди и западным Даваньским владетелем Мугуа из-за обладания легендарными конями породы авсург в I.в. до н. э…Сведения о поражении даваньцев распространились членами десяти китайских посольств далеко на запад от Давани и доходили до предков осетин массагетов, Яньцай китайских источников, проживающих во время прохождения описанных событий между Каспийским и Аральскими морями и частично в самой Даваньской области, как этот видно из топонимики». Б. А. Алборов напрямую связывает осетинскую посвятительную поминальную речь с китайскими и даваньскими рассказами об этих событиях и именно властитель Давани Мугуа отправляется в загробный мир на авсурге в г. Кан, нынешний Самарканд. Подобно Мугуа, любой осетин должен быть похоронен в стране Нарте, где бы он не умер, и доставить его в родной край может только авсург.
